Готье де Куэнси. О монахе, утонувшем в реке

Перевод найден на Russian Gothic Project. Автора пока не нашла.

Та, в ком обрел земную плоть
Могучий истины Господь,
Пусть от напасти охраняет
Вас, кто молчаанье сохраняет,
О чуде слущая рассказ,
Что книга донесла до нас.
Монашек в церкви обретался,
Который рьяно предавался
Служенью Матери Христа,
Чье имя в сердце, на устах
М в памяти его сияло.
И день и ночь не уставал он
пред ней колена преклонять.
В монастыре не отыскать
Благочестивее монаха!
Но дьявол зависти и страха
Полон к тем, кто молится не зря,
Был опечален, это зря.
Стал нападать он, искушать,
стал мысли грешные внушать,
Глубоко въелся в сердце грешно,
Победу празднуя поспешно.
Возжег его любовью к даме,
И разгорелось это пламя
Так, что - святым клянусь вам Павлом -
Враз благочестие ослабло.
Туда, где утолить желанья
Он мог и утишить терзанья,
Путь через реку пролегал.
Когда ж назад он направлял
Стопы, от дамы возвращаясь,
Молитву, к Деве обращаясь,
Читать искусно зачинал.
Так часто даму даму навещал
Он за рекой, по неразумью.
В монастыре ж о том безумье
Не ведали, но был для них
Он свят, и во главе своих
И церкви, и всего богатства
Поставило монашка братство.
Хоть был он полн мирской тщеты,
Но Божью мать, сложа персты,
Он восхвалял весьма прилежно
И голоском умильным, нежным
Совета, помощи и сил
Просил, когда на блуд ходил.
И часто так ходил туда,
Что приключилася беда.
Повадился кувшин по воду -
Быть ему битым. В непогоду
Однажды ночью сей несчастный,
Снедаем дьявольскою страстью,
Из церкви вышел, помолясь
И перед Девой преклонясь,
Ей посвящая дух и тело,
Отправился в дорогу смело
И через реку что есть сил
Он переправиться спешил.
А утолив свое хотенье,
пошел назад без промедленья,
Стараясь вовремя поспеть,
Дабы заутреню пропеть.
И вот уже монах безумный
Подходит снова к речке шумной,
И нет чтобы повременить,-
Он в лодку, и скорее плыть.
Молитвы к Деве он возносит,
Совета он у Девы просит,
Боясь, не сталось бы чего.
Что ужас охватил его,
Так, право, нечему дивиться:
Вода вокруг бурлит, ярится.
Хоть он и с блуда возвращался,
Но к Деве в сердце обращался
И о прощении просил.
Уже молитву огласил
Во имя Матери Господней,-
Как тут Владетель Преисподней,
Сгубивший много душ в огне,
В потоке, в самой глубине
И лодку топит, и монаха.
Душа рассталась с телом в страхе,
На радость нашему врагу.
Страдала тяжко - в том могу
Поклясться - та душа, стенала
И к Божьей Матери взывала.
Два ангела к душе явились;
Но черти, что в нее вцепились,
Суровый дали им отпор.
Вот ангелы вступили в спор:
"Он наш: пролитою из ран
Своею кровью христиан
Небесный выкупил Господь;
На смерть свою отдавши плоть,
Из ваших вызволил тенет Он,
Их из темницы вывел к свету".-
"Сеньоры ангелы, вы правы,-
Сказали дьяволы,- и правый
Всех спас Господь своих друзей.
Но этот - враг ему, ей-ей:
Растратил силы он, сколь мог,
На любострастье и порок.
Его вам ведом явный грех,-
Пример, что совращает всех
Монахов, братьев и сестер,
Кто к страсти обращает взор.
В том Господу презренья нету,
Что призовем сейчас к ответу
Монаха, в скверне захватив.
Змей ада на него спустив,
Дадим его им на потраву.
Протащим грешника на славу!
Пусть будет по грязи влеком
Железным он кривым крюком.
Ибо в грязи и нечистотах
И в сладострастия болотах
Был нами пойман на горячем.
Стократно больший нам назначен
Куш от начальства за такого,
Чем за за бездельника простого.
Уж так мы рады, очернить
Сумев монаха, заманить
И захватить среди порока!
С вилланов, право, мало прока:
Завлечь туда, где ждет беда,
Их можно вовсе без труда.
В таком улове мало счастья:
Вилланов сотни разной масти
И тысячи уносим в ад;
Но всяк из нас безмерно рад,
Поймав лицо святого сана -
Попа, монаха, капелана
Или другого лицемера.
Их мучим мы без всякой меры.
От них бывает столько воя,
Молитв они число такое
Возносят к Деве днем и ночью,
Что ясно видим мы воочью:
Не взять их никакой напасти,
Кроме как даме Любострастью.
Сей долго за нос нас водил!
Следили мы что было сил,
Но в руки нам он не давался:
Обман монаху удавался.
Перед каким-то изваяньем,
Дитя держащим, с прилежаньем
Колена часто преклонял
И нашей власти избегал.
Весь ад на бой мы поднимали -
Никак его не унимали!
Но, наконец, теперь он наш.
Закончился его кураж,
Настал делам его предел.
Вели мы список этих дел
И лицемера изловили!"-
"Его обманом утащили,-
Сказали ангелы,- вы днесь!
Поскольку вы неправы здесь,
Сию вам не уступим душу;
Но прежде надобно послушать
Сужденье Матери Господней".
Тут молвят черти Преисподней:
"К чертям пусть этот суд летит!
Нас больше удовлетворит
Неложное того сужденье,
Кто есть Господь всего творенья,
Чем Девы, Матери Его.
Правдивей нету никого,
И Бог столь право нас рассудит,
Что ущемлен никто не будет.
А Дева судит столь умело,
Что мы проигрываем дело
Всяк раз, как тщимся победить:
Не может нам не досадить!
Она нас вечно ущемляет
И прав нам вечно убавляет!
На суд ее для нас попасть
Есть наихудшая напасть;
Когда дела она решала -
Всегда победы нас лишала:
На свой манер всегда кроит!
Всегда хитрейший суд творит,
Вкруг пальца вечно нас обводит
И души грешников уводит.
И как бы мы ни уловляли
Те души, как бы не цепляли
Крюками тяжких прегрешений -
Господней Матери решенье
У нас добычу отберет.
Господь отдаст ей наперед
Любого, лишь она попросит.
Одно "спаси Вас Бог" приносит
Ее заступничество многим.
Пусть грешник упадет лишь в ноги
Пред изваянием ее -
Тем рвение вселит в нее
Оковы адские разбить,
Стальные двери сокрушить;
Душе у нас не быть и дня!
Мать Господа - Его родня -
Повелевает небесами
И поднебесной, что Он сам.
Господь всегда ее уважит
И никогда ей не откажет.
Она ведет любые речи,-
И пусть Он даже не перечит.
Сороку назовет Он павой,
Коль это Матери по нраву,
И скажет: "Мать моя права".
У ней и три - не три, а два;
Господь же ей не возражает.
В игре она нас побеждает,
Из двоек делая четверки,
Из троек делая пятерки.
Ее и кости, и бросок.
Не в меру жребий наш жесток
С тех пор, как Бог спустился к ней
И сделал матерью своей;
Не смеем мы противустать
Тому, что хочет Божья Мать.
Мы хитростями этой Дамы
По горло сыты; никогда мы
Не будем правы - хоть на деле
Избыток прав на то б имели;
Права не значат ничего.
На суд развратника сего
Ей ни за что не отдадим,
Да не лелеем будет им
Расчет на Девы снисхожденье,
Кто есть Судья, известно нам:
Всяк будет по его делам
Судим, когда Господь придет
Судить людей, где их найдет,-
В добре того, во зле сего.
Нет вашего тут ничего!
Прекрасно знаем приговор
Об этом грешнике: с тех пор,
Как во грехе погиб в реке,
Не в Божьей - в нашей он руке!
Вам не было нужды ни шагу
ступать, чтоб этого беднягу
Спасти от нас. Идите прочь:
Ему ничем вам не помочь!"
Покуда черти речь держали,
Им ангелы не возражали,
Не зная, что изобрести,
Чтоб душу грешника спасти
От поругания и срама;
Как вот - на суд явилась Дама.
Звалась Мариею девица.
Сеньоры, незачем дивиться:
Коль говорю, что Божья Мать
Явилась душу в суд спасать,
Меня на слове не ловите:
В Писаньи можете увидеть,
Что невозможно чин по чину
Небесных дел назвать причину
И показать тех дел природу,
Не уподобив земнородным.
Все бестелесные явленья
В телесных ищут проявленья,
В них сокрываяся неложно.
А посему, нам невозможно
Их без сравненья охватить.
Итак, пришла, чтобы судить
О грешнике Святая Дева.
Исполнившись благого гнева,
Врагам людского рода прямо
Сказала преблагая Дама:
"Вы волки, бешенные звери!
Не знаю, можно ли поверить,
Что вы посмели столь безумны,
Столь наглы быть и неразумны,
Чтоб руки протянуть во злобе
К тому, кто пред моим подобьем,
Сомнения откинув прочь,
Служил мне сердцем день и ночь?
Несытых оборотней свора!
Видать, насытитесь не скоро,
Людей стараясь потопить,
Пожрать и души погубить!
От Господа вы отступились,
Монаха силой потопили,
Но не поможет вам обман
Для уловленья христиан;
Чертей сберите сотен пять
Его крюками уловлять -
Чертям победы не добиться,
Ибо приду, чтоб заступиться".-
"О Дама,- черти возгласили,-
Не раз Вы прибегали к силе,
Но, право, часто говорят,
Что права силой не творят6
Вы нам насилие чините.
Господний суд Вы тем черните
И, ни во что его не ставя,
стремитесь приговор подправить".-
"Пускай вас это не смущает!
К Нему идите, да решает,
Коль в чем-то вы ущемлены".-
"О Дама, ведь не рождены
На свет ни демоны, ни люди,
Кто в споре с Вами правы будут.
Господь пренебрежет правами,
Коль судимся о них мы с Вами.
Чей суд - того и приговор:
Ваш произвол на дело скор".-
"Коль верить вам,- сказала Дама,-
То не могла попасть бы прямо
В рай ни единая душа".
В ответ ей черти: "Бог решал
Неложно, и изрек решенье:
Нам тех отдать без промедленья,
Чью во грехе захватим душу.
Его решенья не нарушим,
Коль нашим будет сей монах".-
"Вы лжете,- Дама им в сердцах,-
Разбойники, враги Христовы!
В пучине прегрешенья злого
Монах погиб, но был раскаян;
В Писании же мы читаем,
Что всяк, раскаявшись, спасется
И вновь безгрешным обретется.
Итак, вы душу потеряли.
К тому же вы, злодеи, знали,
Что, прежде чем в реке тонуть
И прежде чем пуститься в путь,
Монашек истово молился
И за подмогой обратился
Ко Мне и Сыну моему.
Ведь в мигопасности ему
Пришло на ум читать молитву.
Словесную я вашу битву
И вашу тяжбу в грош не славлю:
Глядите, как его поставлю
Превыше вас,- сказала Дама,-
Кто б ни был то - муж или дама,
Не сможете им навредить,
Коль станут мне они служить.
Подите прочь! Вас злоба гложет,
Но иск ничуть вам не поможет:
Раз ваш обман изобличен -
Подите прочь! Подите вон!"
Поникли черти и смутились,
Смешались, в бегство обратились,-
Сам ветер бы, и тот не смог
Сравняться с борзостью их ног.
Засим и Дева удалилась,
Но прежде, чтоб душа вселилась
Обратно в тело, приказала,
И чтобы впредь греха не знала.
Дала наказ ей Божья Мать
Впредь любострастья избегать.
Сей грех Она столь ненавидит,
Что только лишь кого завидит,
Кто в любострастье пребывает -
Так тотчас нос свой затыкает.
Покуда продолжались споры,
Пришли к заутрене сеньоры,-
И каково же изумленье!-
Ни звука в церкви, ни движенья.
И все тому дивились, зря,
Что в церкви нет пономаря.
Нашли открытыми врата;
Искали здесь, искали там,
Во всем аббатстве не нашли
И за врата искать пошли.
К реке теперь их путь лежал.
На берегу он мертв лежал.
И стало им монаха жаль:
Кого б не тронула печаль
От бедной участи его.
Но вдруг - вернулся дух в него
почти вред самым погребеньем.
Сочли за чудо исцеленье:
Монах поднялся, а потом
Себя он осенил крестом.
Когда б он не перекрестился,
То люд бы в бегство обратился.
Но крест сочли за добрый знак.
К тому же, мог услышать всяк,
Как он поведал о спасенье
И Божьей Матери решенье.
Вздыхая, так воскликнул он:
"О Матерь Божия! Спасен
Всяк, кто Твою заслужит дружбу
И кто Тебе сослужит службу:
Ты можешь в ад назад отправить
Врагов, кто нас хотел ославить.
Источник сладости и блага!
Для тех, к кому подходишь благо,
Не страшен огнь, не страшен ад,
И дьяволы их не сразят".
Все то, о чем повествованье
Велось, он на одном дыханьи
В слезах поспешно рассказал.
Народ немало ликовал,
Узнав о достославном деле.
Te Deum laudamus спели
Прегромко, звонко, благолепно.
Во имя всех святых молебен
Засим сеньоры заказали
И в Господе возликовали
Во имя Матери Христа.
Теперь же братья неспроста
Ее сильнее возлбили
и избегать готовы были
Распутства, чей противен вид
И что всегда тела грязнит
И души низвергает в ад,
Где души те в огне горят.
Нам чудо это возвещает:
Пускай монахов не прельщает
Разврата грех и любострастья.
Кто в нем погряз - себе несчастье
Находит, а душе погибель.
Священник, в любострастье гиблом,
Как скот, валяющийся в хлеве,
Противен Господу и Деве.
Разврат - столь гибельное дело,
Что душу загрязнит и тело.
Читал я в книге, будто в Сансе
Жил некий муж в духовном сане,
Что день и ночь,- безумец, право,-
Развратничал. И так бывало,
Что поутру он подымался,
Поспешно в ризы облачался,
Дабы служить богослуженье
Вином и хлеба преломленьем.
Когда ж служенье начиналось,
То с ним нередко приключалось,
Что видел, на свое несчастье,
Он в самой чаше для причастья
Тогда огромнейшего гада.
Та жаба, брызжущая ядом,
Была черна, как ночи мгла,
столь ярости полна и зла,
Что горло ядом клокотало.
Она же лапы простирала
К священнику, схватить стремясь
И столь чудовищно ярясь,
Что тот чуть чувства не лишался.
К архиепископу подался
Священник, обо всем поведал
И в деле попросил совета,
В грехе сознавшись любострастья.
Изгнали исповедь с причастьем
Из чаши демона навек.
Бездельный светский человек
Распутству может предаваться
И ни о чем не волноваться,
Но запрещен для тех разврат,
Кто перед Богом предстоят:
Пусть, что хотят, творят миряне,
Но клирики в священном сане
Чисты должны быть и беречься,
Во имя Господа стеречься,
Чтоб рук своих не загрязнить
И тем Его не осквернить.
Касаться до Господня тела
Лишь та десница может смело,
Что от губительного зла
Себя вполне уберегла.
Немногие того достойны.
Наш век живет столь непристойно,
Что чистоты совсем дичится.
А любострастие плодится
И разрастается широко.
Те дамы, кои пудрят щеки
М носят модные наряды,
Невинность обратят развратом.
Румяна применяя споро
С белилами, притянет взоры
Та, что уродливее всех,
Как в пост противен смертный грех.
Страшнее гарпии пусть будет,
Черна, стара - поверят люди,
Что это - фея, коль дивица,
Напудрившись, принарядится.
Накрасившись, что было сил,
Смердит, как смрадный крокодил.
Короче, знать должны бы мы,
Что перед Богом и людьми
Смердит сей лицемерный грех
Cocodrilli de stecore.
Одни шафраном надушились,
Как будто так и народились.
А те, украсившись цветами,
поспорят с летними лучами.
В одно все слово соберу:
"Но!" - издали, а ближе - "Тпру!"
В том состязаются друг с другом:
Тут что кухарка, что прислуга,
Сколь бедно ни была б одета,
Без рукавов и без берета,
И та бы краситься хотела,
Чтоб на нее толпа глазела!
В их красках предовольно смраду!
Зовут развратников к разврату
Их пудра, белая, как мел,
И украшения их тел.
И будет переполнен смрадом
Тот клирик, что возляжет рядом:
Коль уж сошлись в укромном,
Сердца и плоть сольются вместе.
В сих дамах с лишком суеты,
Веселья и мирской тщеты;
Влечет их прямиком влеченье
В пучину, в адово мученье.
Накрашенные дамы в ад
Мужчин свергают всех подряд;
Немало душ они сгубили!
Их как волчиц должны б мы были
Бежать, как бешенных собак,-
Ведь не спастись потом никак.
Кому, скажите, будет лучше,
коль ради крытой снегом кучи
или зацветшего куста
Люд отвернется от Христа
И от блаженства, в коем будет
Тот, кто о Боге не забудет.
Благие дамы, ради Бога,
Не гневайтесь, коль я немного
Поверг бездельниц порицанью.
Исполнены благоуханья
Благие дамы и блаженства.
Ничто не страшно совершенству,
Святая женщина чиста,
Ее подобна красота
Фиалке, лили иль розе.
Всегда она пребудет в Бозе.
Ни изумруд, прочий камень
Не чище, чем такая дама
И, чем она, не драгоценней.
Превыше должно всех творений
Блаженных женщин почитать.
Их должно всяко украшать
Почтением за  добродетель.
За оную наш царь - радетель
Избрал себе дворцовым залом,
Опочевальней и порталом
Утробу Девы Пресвятой.
Почтенье женщине за то!
И поелику сей наш царь,
Сей царь царей и Государь
По благости святое чрево
Блаженной дамы Приснодевы
Своим решил соделать ложем,
Мы перед женщиною тоже
Должны колена преклонять,
Ее любить, ей услужать.
Все мы зачаты в женском теле,
И в нем мы сотканы на деле:
Без женщин в жизнь нам не войти -
Все вскормлены от их груди.
Господь да охранит их всех!
Мне кажетс, должны мы тех,
Кто благ, всецело почитать,
Дурных же дам - не замечать;
Нам, клирикам,- одна дорога:
Бежать от них, противных Богу.
Не клирик тот, кто с ними дружен.
Тот, кто Господню телу служит,
Не должен прикасаться к ним.
Пусть телом дорожит своим:
Святого изрекли уста,
Что все мы - члены суть Христа.
Не дав сгубить себя грехами,
Войдем в Святого Духа Храм.
Мы все - Христова тела члены;
Но душу отдал тот Геенне,
Антихристовой плотью стал,
Кто жизнь с распутницей связал.
Распутниц свет всегда ценил
Как жалкий боб или кизил.
Дела их злы, их мерзки речи,
И тем не менее на встречи
С такими не один готов.
И наподобие скотов
Валяются они в навозе,
Назавтра же в руках елозят
Плоть Господа, что создал всех.
О Боже, что за стыд и грех!
Что за напасть, что за печаль!
Ибо гласит сие скрижаль:
"Господень суд тех ожидает,
Кто, грешен, Божью плоть вкушает".
Увы! увы! что делать станут,
Кто днем и ночью не престанут
В разврате быть и развлеченьях,
На утро же без очищенья
Руками плоть Христа берут,
Ту плоть едят и кровь ту пьют?
Дела их слишком ненадежны.
Господь, чья доброта неложна,
Хоть милостив и благ безмерно,
Их пальцы, что покрыты скверной,
Вполне бы мог спалить огнем.
Коль мы в Писание заглянем,
То с вящей силой, как напасти,
Бежать мы будем Любострастья.
Разврат столь властен, что в сраженьи
С ним ждет любого пораженье.
Его наемники везде:
Коль не сбежишь - то быть беде.
Забыть пора к нему дорогу,
Чтобы не стать противным Богу.
Грех любострастия столь смраден,
Богопротивен и отвратен,-
И плоть грязнит и расслабляет,
И душу скорбью отравляет.
Разврат тела и души губит,
Развратник Господа не любит;
Свою беду усугубляет,
Себя кто скотству посвящает.
Сие есть скотство без сомненья -
Покрыть всего себя презреньем.
Не зря Писание гласит:
"Разврата всяк да избежит!"
Его вовек да избежим,
Сердца и плоть не отдадим:
Разврату кто себя вверяет -
Свинье себя уподобляет.
Чем больше он в грязи пребудет,
Тем грязь ему приятней будет.
Тот с грязным смрадом породнится,
Кто грязным смрадом насладится
И непотребством любострастья.
Кто в нем свое положит счастье,
Уподобляется корзине,
Барахтающейся в трясине,
Черпая жижу через край;
Тот полон грязи, так и знай,
Кто день за днем живет развратно.
Ведь любострастье столь отвратно,
Что всякий, кто им увлечен,
Подвержен злу со всех сторон.
Коль клирик погрузиться рад
В такую грязь и в этот смрад,-
Да будет в адской он трясине
Барахтаться, и там да сгинет.