Готье де Куэнси. О некоем клирике

Перевод найден на Russian Gothic Project. Автора пока не нашла.

Вы, кто всем сердцем возлюбили
Сей цвет шиповника и лилий,
Ту розу, чье благоуханье
Все превосходит ожиданья,-
Присядьте рядом: я для вас
О чуде поведу рассказ.
Тем рассказать об этом можно,
Кто любит Божью Мать неложно.
Но коль мирянин или клирик
Скучает - пусть покинет с миром
Наш круг, чем попусту сидеть
И от безделия шуметь,
Пускай уж лучше прочь идет.
Пред свиньями бросает тот
Свой жемчуг, кто с таким вот людом
Общается. А всяк, кто любит
Попрыжки разные, попевки,
Угодные бестыжим девкам,
Превыше блага для души,-
Пусть удалиться поспешит.
Как жаба прочь убраться рада
Весной от сада с виноградом,
Когда лоза цветы приносит,
Ибо совсем не переносит
Благоухания цветов,-
Так и среди людей таков
Надется не один бездельник,
С той жабой сходный в самом деле.
Благоуханье им мешает.
И, если кто-то возвещает
Господне слово, кое дух
Врачует и ласкает слух,-
Шуметь, как свиньи, начинают
И прочь подальше убегают.
Дела таких безумцев плохи,
И знания в них нет ни крохи;
Охотней, чем подобным людям,
Рассказывать я свиньям буду.
Скучна им книжица моя -
Ибо не больше, чем свинья,
Клянусь душой, в ней разумеют
И о спасеньи не радеют.
Им дела нет ни до чего.
Корм для свиньи милей всего,
Корыто ей дороже злата.
Безумцы сами виноваты:
Они так любят чепуху,
Что чушь у них и на слуху;
Предпочитают фанфаронству
И всяческому пустозвонству
Внимать скорее, чем устам,
Что славят Деву иль Христа
И проповедуют о них.
Написана не для таких
Людишек эта книга, знайте.
При них ее не доставайте;
Серебряных ее застежек
Для них не следует тревожить;
Но тем, кто телом и душой
Предался Деве Пресвятой,-
Любя ее, небес царицу,
Предпочитая небылицам
И пустозвонству всякий раз
Разумности и правды глас,-
Послужит книга день и ночь.
Тот дьявола прогонит прочь
И обойти его сумеет,
Кто нежность в сердце возымеет,
Чтоб возлюбить Господню Мать.
Вначале может побеждать
Другой в игре - но под конец
Фигур лишится молодец
Всех начисто - ферзя, коней,
Слонов, и пешек, и ладей,
И короля под мат подставит,
Коль Деву сердцем не восславит.
Кто не возлюбит Божбю Мать,
Тому победы не видать;
А кто сумеет возлюбить -
В игре возможет победить.
В игре кто к Деве не взывает,-
Пусть как угодно призывает
Святых на помощь,- всеконечно
Ему шах с матом обеспечен.
Господь в аду, где глубина
И дна и брега лишена,
Загонит в угол всех врагов:
"Шах! Шах еще! И мат готов!" -
Всем скажет, кто не возлюбил
Небес царицу, что есть сил,
И не почтил ее служеньем.
Теперь скажу без промедленья
О клирике, что возлюбил
Ее и ей угоден был.
Он ею был игре обучен,
Жену оставить был подучен;
Игра была столь хороша,
Что в рай пошла его душа.
А тот, кто Деву предает,-
Игры не выиграет тот.
Итак, я в книге прочитал,
Что клирик в Пизе обитал,
Каноник церкви Кассиана,-
Благой пример всем христианам.
Имел он, надобно сказать,
Из богачей отца и мать.
Был юн годами, нравом зрел.
Во цвете юности успел
Святого Духа он гореньем
Воспламениться и служенью
Предаться Матери Христовой,
И повсегда пребыть готовым
Служить ей. Хоть и он порой
Подхвачен был морской волной,-
Зову я здесь не без причины
Безумный свет морской пучиной,-
Но в чистоте душевной жил
И целомудренно служил
Марии Деве повсегда,
Не упуская никогда,
Где б ни был - дома иль в пути -
Ей часослов произнести
Дословно и без сокращений,
Словно диакон иль священник,
Хоть иподьяконом лишь был.
В те дни еще не принят был
Обычай часослов читать
И прославлять Господню Мать
Тем чтением, как видим ныне.
Он же настолько в благостыне
Пребыл, что к трапезе садился,
Лишь если Деве помолился.
Хоть Деве он душой и телом
Был предан, все же смерть сумела
Лишить семьи его навек.
Отца его пресекся век,
Затем и матери не стало;
Наследников же не осталось
Родня к нему явилась скоро
И принялась за уговоры:
Пусть, мол, наследство восприемлет.
Иначе, мол, позор объемлет
Их всех, когда в чужой доход
Его наследство перейдет
И пропадет богатство зря.
Отнюдь желаньем не горя,
Им клирик отповедь дает:
Не дорог, мол, его алод
Ему настолько, чтоб оставить
Свой сан и тем себя ославить.
Друзьям его не убедить.
Никто не смог бы победить
Упорство клирика тогда;
Но дьявол - враг наш, что всегда
Всех тех, кто честен, донимает
И жить им в чистоте мешает,-
Поспешно им помочь примчался.
Из убеждавших всяк старался
Сломить упрямца: столько раз
Одно твердили по всяк час,
Что тот решился уступить
И сан святой с себя сложить.
Однако, заявил под клятвой,
Что быть должна весьма богатой,
Нарядной и изящной та,
Чьи вежество и красота
Заставили б его жениться
На редкостной такой девице.
Итак, беднягу окрутили,
Запутали и совратили
Друзья и родичи - ведь им
Милей считать его своим,
Нежели Божиим слугою.
Себя тот умаляет вдвое
Из клириков и в ад стремится,
Кто стать мирянином решится.
Коль клирик уступил словам
Родни - познает Бижий срам.
Ему родни такая дружба
Плохую сослужила службу:
Друзей советы совратили
Его, от рая отвратили;
Се, клирика мир ослепил.
О Боже! Хоть бы кто топил
В реке монахов-маловеров
И клириков, что свыше меры
Друзей возлюбят иродных.
Родня ведь в грош не ставит их!
Их нрав, клянусь вам, мне знаком:
Коль выгоды не видят в том,
Едва ль любить начнут миряне
Живущего в духовном сане.
Не ценят клирика ни капли,
Коль им в карман с того не каплет.
Не видя проку в нем, миряне
О клирике не вспомнят сами,
Пусть будет хоть сто раз им брат.
Мирянин клирику не рад,
Его глупцом всегда считает
И меньше сора почитает.
Подчас миряне суетятся
И возле клириков вертятся:
Но, если не забьет источник,
Их оставляют - это точно:
Коль клириков не могут стричь,
То клирикам и не достичь
Любви мирян ни в коей мере:
Стричь клириков - мирян манера.
Будь клирик бедным, но разумным -
Всегда сочтут его безумным,
Пусть даже мудростию тот
Святого Павла превзойдет.
И пуще всех его презрит,
Кто ближе всех к нему стоит.
Бегите, клирики, мирян -
Совет такой вам будет дан.
Миряне многих с толку сбили;
Так, и сего они сгубили,
От Приснодевы оторвав
И для соблазна подобрав
Ему пригожую девицу,
На коей должен был жениться.
Во исполнение решенья,
Помолвлен был без промедленья
С девицей клирик всем на радость.
Дивили всех краса и младость
Девицы и ее наряд.
Господень враг, который рад
Состряпать злое угощенье,
Нашел ей в сердце помещенье
И в печени юнца... поспешно
И Деву потеснил, конечно.
Была девица столь прекрасна,
Влеком был сердцем к ней несчастный
И Приснодеве изменил.
Господню Матерь позабыл
Он ради женщины безумно.
Друзья справляли свадьбу шумно,
Когда с девицей сочетался.
Звон музыки не прекращался
Весь день, лаская слух веселой
Игрой на арфах и виолах.
Когда настал час пировать,
Без промедленья накрывать
Столы взялись те, кто обучен
И к делу этому приучен...
Но рассудил Господь иначе.
И вот припомнил новобрачный,
Что часослов забыл прочесть,
Молитву Господу вознесть
И Деве, дабы ниспослали
Ему женитьбу без печали.
Хотел он раньше произнесть
Молитву, чем за явства сесть.
Покинув празднество до срока,
В часовню, что неподалеку
Стояла, путь свой направляет,
Придя ж, колена преклоняет
Пред Приснодевой всеблагой
И молит, чтоб ему с женой
Счастливый ниспослала брак.
Сложивши руки, молит так
Благочестиво, как черница.
Готов смиренно был молиться,
Читать прилежно часослов
До полных девяти часов,
Но сталось дивное, и он
Внезапно погрузился в сон.
Девятый час не завершив,
Уснул он, голову склонив.
Лишь только pulchra et decora
Прочесть собрался absque mora,
Уснул пред изваяньем той,
Кто несравненной добротой
Все превосходит описанья,
На чью правдивость упованья,
Для преданных ей столь неложны,
Что сомневаться невозможно.
Итак, во сне ему нежданно
Небесная явилась Дама,
Такой блистая красотой,
Что, верно, не родился тот,
Чья речь ее бы описала.
Разгневанная, так сказала
Отступнику Господня Мать:
"О ты! Когда-то почитать
Меня всем сердцем ты умел.
Как ты забыть о том посмел?
Скажи, скажи же: кто есть та,
Меня чья застит красота?
Меня ты называл прекрасной
В своих молитвых ежечасных;
Зачем теперь столь принижаешь,
Другую мне предпочитаешь?
Наверняка тебе известно,
Что чисто жить долны и честно
Все клирики святого сана,
Мне услужая непрестанно?
Ну почему же ты, несчастный,
Обманутый врагом пристрастным,
Меня, царицу, кою славил,
Для бренной женщины оставил?
Плохой обмен ты совершил,
Когда для женщины решил
Меня покинуть; ведь, любя,
Я уж успела для тебя
На небе ложе приготовить,
Чтоб мог ты душу успокоить!
Коль быстро не сменишь решенье,
То за такое прегрешенье
На небе ложе потеряешь
И муки адские узнаешь".
На этом клирик пробудился.
Немало, пробудясь, дивился
Тому, что видел он во сне.
Уразумел, что вызвал гнев
Добрейшей Матери Христовой.
Так был расстроен, право слово,
Что с жизнью был готов расстаться.
Не знал он, как и оправдаться
Теперь в уже совершенном браке.
Глядит и видит клирик в страхе,
Что душу с телом он погубит,
Коль снова Деву не возлюбит
И не расстанется с женой.
Тогда с поспешностью большой
Идет на свадьбу из часовни.
Свое решенье и готовность
Тая, со всеми веселится,-
Но впредь не будет он стремиться
На празднества и ассамблеи.
В игре притворства не жалея,
Свои намеренья он скрыл.
Как урагана, что есть сил,
Теперь бежать он женщин станет,
Не то конец ему настанет:
В аду душе его гореть,
Коль Деве он изменит впредь.
Бежать он станет впредь от света,
Чтоб Деве чистоты и света
Служить с любовию неложно.
Пир долго длился; невозможно
Все явства с винами назвать.
Насытясь, стали танцевать
И хороводы, и балеты.
И мелкой не дал бы монеты
За эти развлеченья он,
Ибо росой был орошен
Святого Духа благодатной.
Уж стал за ужином вздыхать он.
Хотел бы он, когда бы мог,
Бежать из дома со всех ног.
Что б ни узрел он, не приемлет.
Вот кончен ужин. Сон объемлет
Гостей, спешащих удалиться.
Сготовлено ему с девицей
В палате ложе, где травой
Пол застелили луговой.
Его ждет дева - краше нет,
Белее, чем жасмина цвет.
Родня в веселии немалом
На ложе их препровождала;
Когда же двери затворились,
Все гости разом удалились.
Господь ему да помогает!
Теперь желание сжигает
Его возлечь с женой своей.
Будь он железа холодней,
И то дотла сгореть бы мог
Скорей, чем убежать бы смог,-
Ведь оставались гости в зале
И до полуночи плясали.
Возлег с девицей клирик рядом.
Ее краса казалась взгляду
Природы редкостным твореньем.
Взирал он часто с вожделеньем
На ту, которую желал.
Ее глазами пожирал,
Но большего отнюдь не смел:
Задеть Марию не хотел.
Душа желанью непричастна,
Но плоть горит, и сей несчастный,
Весь сотрясаем вожделеньем,
Мечтает о прикосновеньи,
О том, чтобы с невестой слиться,
А плотский жар все пуще злится,
И так желание влечет
К девице клирика, что тот
Про Богоматерь позабыл.
Столь покорен влеченьем был,
Что о душе забыл раденьи,
Радея только вожделенью.
На части страстью он изрезан:
То он - свинец, то он - железо.
Стремится сердце в обе части;
Плоть, коей мучится несчастный,
Расплавилась, свинцу подобно,
И стала лишь на то способна,
Чтоб утолить скорей желанье,
Не думая о наказаньи.
Но дух ему сответ дает:
Не сдержится - во ад пойдет.
Душа взывает: "Погибаем!
Пожар! Пожар! В огне сгораем!
Беги огня, беги, несчастный!
Погибнешь, коль поддашься страсти
И от нее не убежишь:
Весь заживо в огне сгоришь.
Беги, обманутый, засады!
Ведь падшему не знать пощады:
Погубишь душу суетой
И дружбу Девы Пресвятой".
Плоть отвечает: "Ерунда!
Ведь столь желанна красота
Сей девы, коей насладиться
Тебе сейчас весьма годится;
Соединиться с ней пристало,-
Тебя же трусость обуяла,
И ты с собой не совладаешь:
Девицу ты не обнимаешь,
Лежишь с ней рядом, как бревно,
Недвижный, вялый - все равно
Как брат, кем дан обет суровый.
Не нужен дамам, право слово,
Тебе подобный постник вялый.
В глазах их стоит очень мало
Ленивец, ни на что не годный,
Женоподобный и холодный.
Да уж разжег тебя Господь:
Ты юн - но как у старца плоть.
Стыдись, трусливое созданье!
Да даже если в наказанье
Ты б четверть века проблуждал,
Иль ад тебя за это ждал,
Не должен был бы ты тянуть,
Но руки к деве протянуть
И утолить свое горенье".
Так плоть, презренное творенье,
Вела против души сраженье.
Уж душу ждало пораженье,
Была б разгромлена совсем,
Коль не воспользовалась тем,
Что говорил мудрейший Павел.
Тот воздержанием преславен,
Чья плоть ни капли не горит,
Когда он с дамой возлежит.
Одета иль обнажена -
Мужчину совратит жена.
Уродлива или красива,
Или стара - все ж будет диво,
Коль никого не соблазнит:
Диавол силой всех теснит.
Нечасто виданное дело -
Чтоб пакля да не загорелась
Возле огня. Огонь есть дама,
А пакля - этот муж упрямый:
Такой огонь его всегда
Зажжет без всякого труда,
А ежели сгореть не хочет,
Пусть убегает что есть мочи -
Ведь враг раздует так огонь,
Что будет всякий в миг спален.
А потому нам Павел рек:
Бежит пусть женщин весь свой век
И держится от них подальше,
Кто служит Господу без фальши.
А клирик, возле девы лежа,
Красивой столь и белокожей,
Отнюдь при том не ликовал:
Ужасный огнь его терзал,
Как бы в чистилище сжигая.
Немало клириков я знаю -
Клянусь - кто, если с ней легли бы,
Совсем не так себя вели бы.
Сдержался он: силен немало,
Однако сил бы недостало,
Коль без поддержки был бы он.
Той Дамой был он укреплен,
Которой с юности служил.
От Девы той он получил
Надежду, мужество и силы.
Ведь Дева тем, кто ей служили,
Такие силы придает,
Что по всяк час их достает.
Сей муж как только увидал,
Что погрузился в сон весь зал
И шум веселия затих,
Покинул ложе для двоих,
Оттуда выскользнув бесшумно.
Сошел с дороги, где безумно
Чуть не был в сети уловлен.
Жену оставил в спальне он,
Оставил и свое именье
Для Девы, коей, без сомненья,
Служить теперь он рьяно станет,
Доколь любви его достанет.
Был так он к Господу влеком,
Все бросил тут же, целиком.
спешит он Господа найти.
Вокруг все ведая пути,
Из дома ловко ускользает.
Чрез дверь, через окно - не знаю,
Каким путем, но вышел вон.
В пути не заблудился он:
Прямым путем шагает тот,
Кого Господня Мать ведет.
В отшельники он обратился.
С женою и с добром простился,
Их бросив ради Приснодевы.
Не сыщете своей душе вы
Подруги лучше, чем она;
Она - и лучшая жена.
Он ведал то - и ради службы,
Ради ее сердечной дружбы
Решил предаться ей сердечно.
Она же к радости предвечной
Его по смерти увела,
И к ней душа его пошла.
Конец был славный дан ему.
Ведь сомневаться ни к чему
Мирянам, клирикам, девицам,
Всем тем, кто с Девой смог сдружиться.
Кто возлюбил ее сердечно,
Конец покойный всеконечно
Тем хартией дарован Божьей.
А потому и я ей тоже
Служить готов,- Они награду
Всегда воздать за службу рада.
Поведал я начистоту
Про чудо, кое доброту
Марии кажет вам неложно.
Глупее быть едва ль возможно,
Чем тот,- хоть клирик, хоть мирянин,-
Кто Деве сей служить не станет
И добровольно и любовно.
Благоуханней, чем шиповник,
Для Девы клирик иль священник,
Кто чист душою неизменно,
Но те зловоннейшими станут,
Кто для тщеты ее обманут.
Они лжецы в ее глазах:
Не числит их в своих рядах.